– Она не заходила в туалет? – спросил Мейсон.

– Никто не может этого сказать. Она будто растворилась ввоздухе.

– Вы проверили поезда?

– Мы спрашивали проводников, носильщиков, билетных кассиров,абсолютно всех. Уговорили носильщика, прятавшего ее чемоданы в автоматическиекамеры, показать их. Мы даже заставили одного из служащих, отвечающих засохранность багажа, открыть их.

– Пусто? – спросил Мейсон.

– Пусто, – ответил Дрейк.

– Именно этого я и опасался, – пояснил Мейсон.

– Чего? – спросила Сьюзен Фишер.

Лицо Мейсона посуровело.

– Я ведь уже говорил, что женщина пятидесяти пяти лет втемно-синих очках, почти слепая и прикованная к инвалидному креслу, не можетотправиться в такое людное место, как вокзал, и затем раствориться в воздухе.

– Да, помню ваши слова, но…

Мейсон улыбался, когда Сьюзен на минуту смолкла.

– Но, похоже, ей это удалось? – продолжила Сьюзен Фишер.

Мейсон повернулся к Полу Дрейку.

– Пол, – сказал он, – желательно, чтобы твои люди прочесалиокрестности вокруг вокзала. Они должны приняться за работу и проконтролироватьвсе – понимаешь, все! Я хочу знать все пути, пользуясь которыми можно покинутьвокзал, и я хочу, чтобы каждый из них был досконально проверен. Неважно, еслина это уйдет вся ночь.

– Будет сделано, – ответил Дрейк и удалился.

– Вы не могли бы мне сказать, мистер Мейсон, чего выопасаетесь? – спросила Сью Фишер.

– Женщина, так необычно выглядевшая, не может исчезнутьбесследно, – опять повторил Мейсон. – Если же она все-таки исчезла, придетсяпризнать, что наша исходная позиция была неверной.

– Вы хотите сказать, что мисс Корнинг не могла сделать то,что на самом деле сделала?

– Нет, – возразил Мейсон, – я хочу сказать, что у нее совсемдругая внешность.

– Вы подразумеваете?.. Вы имеете в виду?..

– Представьте себе, что эта женщина – аферистка, – сказалМейсон. – Вы ведь не знаете Амелию Корнинг, но вы единственная, кто ее видел.Она позвонила вам и назвалась Амелией Корнинг. Ее манера говорить и еевнешность соответствовали известному вам описанию. Вы поехали в аэропорт. Онасидела в окружении багажа с наклейками южноамериканских отелей – уже этот фактможет служить косвенной уликой против нее.

– Почему вы так думаете?

– Как правило, багаж пассажиров содержится в камере храненияаэропорта, – начал объяснять Мейсон, – но эта женщина сидела в холле винвалидном кресле среди своих вещей. Как они там оказались? Ясно, что она немогла сама забрать багаж и с помощью инвалидного кресла переправить в холл.Следовательно, она должна была нанять носильщика.

Спрашивается, к чему была нужна ей вся эта волокита? Развене проще было бы оставить багаж там, где он находился, до тех пор, покаприезжая не найдет машину и носильщик не доставит туда багаж?

Но сама эта сцена – женщина, сидящая в инвалидном креслерядом с горой чемоданов, пестрящих южноамериканскими наклейками, – вся этасцена говорит о том, что для женщины было необычайно важно, чтобы вы узнали еесразу же, как только войдете в холл.

Видите ли, это обстоятельство насторожило меня сразу же, кактолько я услышал о нем от вас, – продолжал Мейсон. – Но после того как выописали мне нрав этой дамы, я решил, что она, возможно, относится к числулюдей, старающихся никогда не спускать глаз со своих пожитков. Поэтому япостарался выбросить из головы свои первоначальные сомнения. Тем не менее всяэта история была мне как-то не по душе.

– Значит, вы полагаете, что эта женщина – аферистка!

– Конечно, я не могу этого утверждать. Тем не менее нельзяне предположить такую возможность. И если она – аферистка, нужно признать, чтоей достался хороший улов. Она сбежала, унеся множество улик против ЭндикоттаКэмпбелла, которые позволят ей шантажировать его. По всей вероятности, онаприхватила с собой и коробку, содержащую бог знает сколько тысяч долларов и…

Слова Мейсона были прерваны криком ужаса, вырвавшимся уСьюзен Фишер. Она сидела смертельно-бледная, с расширенными глазами, прижав корту ладони.

– Теперь вы видите, – сказал Мейсон, – почему мне казалосьпреждевременным говорить о гонораре. Сначала мне хотелось выяснить, что жевсе-таки произошло. Я не желал бы, чтобы вы попали в грязную лужу, из которойне сумеете выбраться.

– А что вы имели в виду, когда сказали, что ваши догадкиоказались ложными? – с трудом удалось вымолвить Сью.

– Давайте предположим, что женщина, называвшая себя АмелиейКорнинг, была аферисткой. Предположим дальше, что, въехав в дамский туалет, онавылезла из своего инвалидного кресла, сняла темные очки и направилась к выходууже не как беспомощная калека, а как обычная здоровая женщина.

– И кто-то ее поджидал? – спросила Сьюзен.

– Кто-то должен был ее поджидать, – сказал Мейсон. – Тот,кто открыл камеры хранения, вынул оттуда чемоданы, поставил их в автомобиль, сложилкресло, спрятал его в багажник машины, затем отвез женщину, изображавшую миссКорнинг, в город, где она растворилась среди миллиона других женщин среднеговозраста.

– Должно быть, она взяла и коробку, – в отчаянии вновьпрошептала Сью.

– Во всяком случае, она могла это сделать, – подтвердилМейсон. – А теперь, мисс Фишер, я хочу, чтобы вы поехали домой и попыталисьуспокоиться. В случае если появятся какие-то новости, звоните в агентствоДрейка и сообщите о них.

Мейсон встал, взял ее за руку и проводил до двери.

– Вам не трудно будет одной добраться до дому?

– Нет, – ответила она. – Мне нужно сесть на автобус, потомпройти три квартала пешком – и я дома.

– Три квартала?!

Сью кивнула.

– Сколько у вас при себе денег?

– У меня еще остались деньги из тех, что дала мисс Корнинг.Вам нужен задаток?

– Нет, – ответил Мейсон. – Я хотел бы, чтобы вы взяли такси.Пусть оно доставит вас до самой двери вашего дома. И не покидайте своейквартиры сегодня вечером ни при каких обстоятельствах, пока не позвоните ПолуДрейку и не договоритесь с ним обо всем.

Адвокат проводил ее к лифту и, после того как двери кабинызакрылись, направился в контору Дрейка. На лице его уже не было обнадеживающейулыбки.

– Оставь своих людей на вокзале, Пол, – сказал Мейсон, – нопошли еще парочку в аэропорт. Держи их там.